Âλεκς Χοροψυλοβ, 42 - 17 марта 2009 21:22

Лева вынес на террасу круглый белый столик, пару пластиковых стульев, две разнокалиберные кружки остывшего чаю и сев, закурил, струшивая серый пепел в перламутро- розовую раковину рапана. Он смотрел в едва различимую линию, где аквамариновые оттенки переливались в небесные. Весеннее утро светило ярко, по летнему, но жары не было. Легкая прохлада шла от моря и солнце мягко грело лицо и руки.
- Как красиво! – Полина снова возникла в дверях и сама была очаровательно очарованна увиденным сочным пейзажем спускающимся к морю.
Контраст с хлюпающим серо – глиняным Питером был велик: слева от террасы в непрерывном гудении пчел парили белые, розовые, бело – розовые облака цветущих абрикосов, персиков, миндаля; вдоль каменной дорожки к воротам сада стояли два лохматых бревна экзотических пальм, разбросив марроканским куполом листья; ниже, до самого переливающегося нежными зелено – голубыми тонами моря, весь склон напоминал огромную кучу зефира и проткнув эту бело-розовую ватность и облачность, в бессознательной гордости торчали темные сигароподобные туи; вертикальность сюжета разрезали хвойные пласты изумрудных кедров, образуя естественные аэродромы для птиц, радостным криком дополняющих озвучивание картинки.
И засыпанный сахарной ватой склон, и недвижимые темные кипарисы, и птичий гомон с радостным гулом пчел, все сливалось в одно большое, сверкающее и спокойное зеркало – большое бирюзовое море, разлившееся бесконечным счастьем…