KISSA, 65 - 9 мая 2008 14:54

[FONT=Optima][COLOR=darkblue][SIZE=+1]
МЫ ЗНАЕМ – НАМ ГОРЬКИЕ ВЫПАЛИ ДНИ,
ГОРЯТ НЕБЫВАЛЫЕ БЕДЫ.
НО РОДИНА С НАМИ,И МЫ НЕ ОДНИ,
И НАШЕЮ БУДЕТ ПОБЕДА.

4 октября 1941 год Ольга Бергольц
---------------------------------
[FONT=Courier][COLOR=blue][SIZE=+1]
Какие удивительные лица военкоматы видели тогда!» — написала Юлия Друнина о девочках, шагнувших со школьной скамьи «в блиндажи сырые, в грязную теплушку…» Сколько их было? Санинструкторов, зенитчиц, летчиц, разведчиц, связисток? По статистике — около миллиона. Тех, кому суждено было стать не солдатками — солдатами Великой Отечественной.

Зинка
Мы легли у разбитой ели,
Ждем, когда же начнет светлеть.
Под шинелью вдвоем теплее
На продрогшей, гнилой земле.
— Знаешь, Юлька, я — против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Дома, в яблочном захолустье,
Мама, мамка моя живет.
У тебя есть друзья, любимый,
У меня — лишь она одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.
Старой кажется: каждый кустик
Беспокойную дочку ждет…
Знаешь, Юлька, я — против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Отогрелись мы еле-еле.
Вдруг нежданный приказ: «Вперед!»
Снова рядом в сырой шинели
Светлокосый солдат идет.

С каждым днем становилось горше.
Шли без митингов и знамен.
В окруженье попал под Оршей
Наш потрепанный батальон.
Зинка нас повела в атаку,
Мы пробились по черной ржи,
По воронкам и буеракам
Через смертные рубежи.
Мы не ждали посмертной славы,
Мы хотели со Славой жить.
…Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит?
Ее тело своей шинелью
Укрывала я, зубы сжав.
Белорусские ветры пели
О рязанских глухих садах.

Знаешь, Зинка, я — против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Где-то в яблочном захолустье
Мама, мамка твоя живет.
У меня есть друзья, любимый.
У нее ты была одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом стоит весна.
И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла.
— Я не знаю, как написать ей,
Чтоб тебя она не ждала.

Юлия Друнина


[/SIZE][/COLOR][/FONT][/SIZE][/COLOR][/FONT]

• 
• 
•